|
В название публикации вынесена строка Н.В. Кордашевского, которой он неизменно заканчивал свои письма. Эти слова стали характерной, узнаваемой формулой, всегда следовавшей за откровенным монологом автора. Пожалуй, среди корреспондентов Н.К. Рериха ни у одного нельзя встретить такой напряженности и обнажения чувств, какую демонстрирует полковник Кордашевский. Это своеобразная исповедь ученика Чахембулы своему Учителю Рериху.
Письма Кордашевского сохранились, вместе с рукописью его дневника Центральноазиатской экспедиции, в архиве Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. Они относятся к самому раннему периоду сотрудничества полковника с Индией и Америкой, времени его жизни в Литве (1923–27). Для публикации отобраны 6 писем Кордашевского и 2 письма Рериха (в которых Николай Константинович одновременно обращается и к другому своему ученику и рижскому сотруднику В.А. Шибаеву, используя его духовное имя Яруя). Эти письма охватывают всего три месяца 1924 года, когда Рерихи находились в Дарджилинге и готовились к Центральноазиатской экспедиции. Они прочно связаны единым контекстом событий. При этом самой важной особенностью переписки является глубокий духовный заряд, сосредоточенный в смысловой ауре писем. Он непременно остается по прочтении и в душе читателя.
7–4–1924
Дорогой Учитель,
Давно не имел от Вас известий. Я теперь очень занят, заканчивая последние главы той повести, которую я думаю поместить в одном из русских журналов, издающихся в Берлине. Вот выдержка из основного плана последних глав.
«Я знаю, что Вы радуетесь и печалитесь за каждого из нас. И поэтому спешу сказать Вам, что мое настроение становится очень бодрым. С одной стороны, новые подошли. И следует отметить, что наиболее отзывчивый материал — женщины. Но их недостаток при громадной интуиции — нервность, почти истеричность. Работа доставляет мне большое удовольствие. Попутно я делаю сравнения между Л.С.М.* и Евангелием — большие нахожу я там аналогии, и это тоже доставляет мне большое удовлетворение. Живу я теперь один в деревне — там также для меня много прелести, откровения в созерцании воскресающей природы, любовное отношение ко всяким зверям и зверушкам. Много новых мыслей ассимилировалось с душой, мыслей, купленных ценой больших страданий, через горнило которых я прошел эту зиму. Боюсь сказать заранее — но в материальной области начинаются какие-то просветы. Один из них это мысль, озарившая меня, точно данная мне — это эксплуатация табаку — что должно дать большие деньги. Случайно явился ко мне человек, знаток табачного дела, при помощи которого я думаю создать у себя табачные плантации в имении.
*«Листы Сада Мории», первая книга Учения Живой Этики (Париж, 1923).
Конечно, когда придет час вестника — я все это брошу. И интерес к этому у меня поверхностный.
Как я уже говорил, внешне моя духовная работа проявляется совершенно мало. Не вижу не слышу над Священным Платом — но... внутри, в подсознательном идет какая-то работа, и большая. Результат же проявляется не сразу, а уже потом, и как будто независимо от этой работы, и только внимательно следя за причинами, можно уловить, из чего этот результат создался.
Вообще же, с большим спокойствием жду я того момента, когда придется оседлать коня. И спокойствие это имеет в себе мощь и уверенность».
Сюда дошло, между прочим, известие о землетрясении в Харьковской губернии.
Большое лишение — это отсутствие книг. Всех тех, которые Вы мне рекомендовали — я не мог достать.
Значит почему-либо — это пока еще не нужно. Мои переживания душевные — мало поддаются анализу ума и плохо переводятся на язык человеческий. Вот почему я не могу вложить в мое письмо то содержание, которое бы хотелось.
Есть у меня и странная мысль: как будто я должен получить из Ваших стран меч. Археологическую редкость, саблю, принадлежавшую темнику Знамени Большого коня. Мысль. Но в этой области никогда не знаешь, есть ли это интуиция или игра воображения.
Шлю с любовью привет.
Чахембула
20–4–1924
Христос Воскресе!
Пишу Вам в первый день праздника, и мысленно — с Вами, дорогой Учитель. Благодарю Вас за письмо от 19 марта. Будьте спокойны за меня. Мне были даны трудные испытания — но и силы, чтобы их перенести — были также низведены на меня.
В душевных бурях, во внешних неудачах я обрел силы и немного больше мудрости.
Мне совестно за мои отчаянные письма, в которых выявилась вся моя духовная нищета.
Надеюсь, что впредь я буду сильнее и терпеливее. Испытания, действительно, были горнилом. Уже при последних ударах — я был находчивее, умел устанавливать равновесие — сразу ставить мысль на сознание: почему мне даются испытания и что я из них должен почерпнуть.
Во мне нет больше желаний. Я просто готов принять одинаково и страдание, и радость (внешнего мира) — зная, что все дается из одного Источника и мне на пользу.
Я научился понимать, что мой Отец может дать мне все и во всех областях и даст мне необходимое для меня в каждый нужный момент. Если я попадаю в кажущиеся трудные положения, то рука Его посланцев близка и всегда выхватит меня из тяжелого положения — когда это будет необходимо.
Прежде эта мысль была у меня только в минуты спокойного философского созерцания — теперь я применяю ее в самой гуще жизненной битвы.
Сделал и интересное наблюдение. Переезжал реку. Было опасно. Лодка черпала воду. В себе не ощутил я ни малейшего страха и заметил... что на моем лице улыбка. Я знал, что надо мной Щит. Это спокойствие — было спокойствие мной заработанное. В крайнем случае — только моя оболочка могла утонуть.
Благодарю Вас за предлагаемую помощь через брата Яруйю. Но разве помощь, идущая Свыше, прямо от Источника, не значительнее? Надо только верить. До сих пор мои письма, мои просьбы о помощи — были таким недоверием к Учителям Светлым. Ведь я, не доверяя их помощи, просил ее у людей.
Я теперь знаю, что надо ждать помощи только Свыше. А помощь эта приходит без промедления, и ни на секунду раньше, ни на секунду позднее, нежели это нужно. Разве я буду отличаться чем-нибудь от обывателя — если у меня не будет веры. Болтать о «Пути» это одно. Идти по нему — другое. Я хочу второго. Легко считать себя учеником Христа, но труднее быть им. А самое скверное — это воображать себе то, что не есть на самом деле. А я именно и был таким до испытаний.
Моя эволюция чисто внутренняя — это я заметил. Главная работа это перековка миросозерцания. Идти этим путем мне пока верно должно. Надо на деле искать Царствия Божия внутри, а на остальное смотреть как на приложение, предоставив заботы об этом Провидению.
Люди делают наоборот — ищут приложений и изредка ждут и Царствия Божия, которое не получают, заботясь исключительно о земном. Что бы я хотел — это одно — силу помогать людям.
С любовью шлет привет
Чахембула
28–4–1924
Дорогой Учитель,
Писал в прошлом письме, прося совета. И была это опять слепота духовная. Не должен был я просить. Вижу теперь сам, что надо делать.
Если корабль мой у пристани — надо садиться на него, с радостью идти путем указанным. Дважды зов не повторяется, и горе тому, кто не последует этому зову и... уклонится.
И все личное должно быть отдано в жертву, все желания отброшены. Делаю это с радостью также. Но если расстроится, что тоже может быть... и тогда буду находчив и пойму. Ничего не бывает случайно. Смотрю на это тогда, как на испытание силы безропотности и доверия, родившихся во мне. Радуясь одинаково и пути, и испытанию, ибо даны с Любовью, — живу упованием в Водительство. Большая простота в решении, когда оно правильно. А что решение правильно — я чувствую.
1-го мая отправлю извещение о своем согласии ехать на предлагаемую должность в страну Аллал-Минга* через сестру владельца фосфатного завода, которая живет недалеко от нас, и положусь на волю Божию. Внутри идет опять сложная работа — получаются извне уроки, которые стараюсь понять.
* Имеется в виду Индия
То, что дано было, — прошло с большой пользой в конечном результате. Но тяжело было очень — один из самых тяжелых периодов в моей жизни. Вероятно, впереди ждет меня новое. Новые испытания, новые лавины кармы. Но первые бури закалили меня, и надеюсь быть более мудрым.
С любовью шлет привет
Чахембула
7 мая 1924
Родные Яруя и Чахембула,
Вместе пришли ваши прекрасные письма, полные труда и горения. Вы видите, как важно писать письма — для вас важно, ибо в них вы кристаллизуете итоги. Конечно, ваша деятельность будет расти, ибо там, где нет сомнений и предательства, там и помощь, и исполнение нужд приходит. Так и примите посылаемое молитвенно, ибо где малое сумеете принять, там и большое получите. Радуемся, что вы так заняты, — все работники Братства этим отличаются. Но громада дел пусть не подавляет вас, но дает новые возможности.
Думаем, что Чахембуле еще рано уезжать из Литвы — так как там подошли новые, и возможны и новые дела. Люмоу (Святослав)* напишет о возможностях чая и прочего сбыта. Не нужно ли что-либо сделать для Латвии и Литвы? Пусть Чахембула заявит Правительству о возможностях, имеющихся здесь, через достоверных лиц. Ведь мы этот год очень близко живем от центра чайных плантаций. Идеи с табаком могут быть полезны.
*Рерих Святослав Николаевич
Мысль о мече нам нравится, и если будет Указ, то и меч явится. Для темника будет почетная работа, берегите бумагу от хутухты.
Пранде** я помню и чувствую симпатию к нему. Передайте ему лучший привет. На каком языке его журнал? Приход новых к Чахембуле имеет большое значение. Передайте им Книгу Учителя. Если бы вы только знали подробности жизни Христа до Служения Явного. Прямо потрясающе!
**Пранде Альберт (1893-1957), латышский художник, искусствовед
Очень хорошо, если вы оба помогаете распространению книг Тарухана.*** Яруя, делайте это на деловых основах для World Service. Все учреждения Учителя должны работать во внутреннем и в деловом контакте. Прекрасно, что Яруя приближается к музыке. Чахембула, опишите подробнее всех новых. В чем их особенности, кто из них свободнее от предрассудков и кто мыслит скорее, находчивее и шире.
***Гребенщиков Георгий Дмитриевич (1882-1964), писатель, издатель
Идите просто, красиво и бесстрашно.
Духом с вами всегда
Н. Рерих
15–5–1924
Дорогой Учитель,
Два дня провел со мной Яруя, и это для меня была большая радость. У него есть изображение Св. Сергия, которое он показал мне. Воспоминание об этом изображении всегда со мной. (Иконопись — искусство, которое мало кто понимает и ценит). Забыть черты этого лица нельзя.
В прошлых письмах писал я Вам о моей бодрости и покое душевном. На фоне этого иногда излучается и радостное настроение. Замечаю я и то, что в серьезных случаях у меня являются правильные решения. Например, поездка на восток, если таковая состоится. Сначала я колебался, а потом пришло ясное решение. Или о новых: как-то прекратилось общение их со мной. Я решил сам не идти навстречу, но ждать, когда они позовут, ибо «следует лишь заботливо встречать приходящих».
Спокойно у меня отношение и к суетам мира сего. Не забочусь ни о будущем, ни о настоящем и делаю только возможно тщательнее то, что дается каждым днем, не заботясь о результате. Чувствую, что и просить ничего не надо для себя — ибо все будет дано в свое время, а каждая мысль моя читается каждый день и мне не нужно просить ничего, так как если нужно, каждая просьба моя будет предупреждена заранее. Я не успею даже оформить в сознании, что мне надо, как оно уже будет дано, если это нужно. Большое или малое — все равно.
Просить следует только достижений и чистоты. И в этом отношении стучаться и должно, и можно. Живу мыслью в будущем, думая о красоте и грандиозности. Духовно прийти на помощь кому-нибудь — доставляет мне большую радость, и когда представляется случай — я никогда его не упускаю. За все благодарю, всему радуюсь — таково мое состояние, в котором сейчас пишу.
Есть правда одно, что несколько тяготит меня теперь. Но это такая мелочь, что есть она или нет — важного в этом не вижу.
С одной стороны, у меня нет занятия, которое делало бы деятельным мои досуги. Того, что наполняло бы мое время всегда и не давало бы ненужным мыслям посещать меня, что так возможно в минуты бездействия.
Одно время выдумал я себе занятие — египтологию. Но бросил. С одной стороны, изучать мертвое — нет пользы. С другой, по источникам официальной науки, в которой все ложно, — противно. Великая Египетская религия трактуется просто как поклонение Светилам. А я знаю, что это ложь.
Я не могу погрузиться в коммерцию, в сельское хозяйство — это совершенно не мои области и душе ничего не дают. Литература, какие-нибудь науки — но здесь я смогу только читать чужие мысли. Мне же нужно творчество. К сожалению, я не могу рисовать, не могу заниматься другими искусствами — нет таланта. И у меня нет радости быть всегда занятым тем, что интересует.
С другой же стороны, надо нечто, что связано было бы с красотой. Не с той великой красотой Служения, Жертвы, Подвига. Я говорю о малом, каждодневном. В малом есть также пути к Красоте — может быть, и пути к более глубокому пониманию Великой красоты.
И интерес, и красота соединяются у меня в той области, которая мне страшно близка и к которой я чувствую большое призвание. Это оккультные науки. И их практика. Кроме того, у меня врожденная любовь к церемониальной магии, к ритуалам, к работе в этой области. Через это, как другие через искусство, я подхожу к пониманию красоты. Работа, связанная с точностью, с постоянным вдумчивым отношением, с интересом к результатам. Конечно, я далек от того, чтобы показывать фокусы невеждам. Искать клады. Употреблять тайны природы для личных целей. Все это мне уже не надо. Но проникнуть в сферы Акаши-хроники и прочесть историю Земли. Суметь составить гороскоп. Знать тайные свойства целебных трав. Войти в общение с существом элементов — которые такие милые, добрые существа — это было бы занятие и работа для меня интересная, и заполняла бы досуги.
Любовь к этой науке живет во мне, и уничтожить эту любовь к ней я не в состоянии. Я, конечно, не вижу в этом ничего серьезного. Будет время, когда это покажется мне детской игрой — но теперь эта область доставила бы мне интересное занятие.
Пишу обо всем этом не как о просьбе, а для того чтобы очертить то состояние ума, в котором я нахожусь.
С любовью шлет привет
Чахембула
25 мая 1924
Родные Яруя и Чахембула,
Издалека виднее, насколько нужны пути ваши. Яруя, накопляйте все знания транспорта, сообщений, складов и страхования. Чахембула, прислушивайтесь к воинским нововведениям, думайте, как практичнее вводить в частях истинное просвещение, чтобы каждый в них побывавший уносил полезное ремесло и научался духовной дисциплине, очищаясь от коры предрассудков. Оба накопляйте специальные заметки. Заведите особую книжечку, куда будете вносить отдельные мысли и факты. Иначе многое полезное улетучивается, и мы лишь воображаем, что помним. На самом же деле живая мысль уже успевает перейти в пыль балласта. Научитесь не отпугивать, но приласкать новых. Ведь первые шаги бывают так шатки. Не обремените себя лишними знакомыми, ибо количество поглощаемого ими от вас ужасно.
Оба вы думаете или можете думать о женитьбе. Если она во благо, то она — благо. Если она только привяжет вас к земле, тогда она вредна. Все признаки мысленно переберите, прежде чем решать. У Чахембулы уже был поучительный пример, когда он почти уже попал в объятия самого ветхого мира. Но вовремя ему были предъявлены письменные «документы», которые неопровержимо подтвердили, в какую опасность он был вовлекаем. Потому имейте крайнюю осмотрительность, чтобы найти лучшее решение, которое должно не усложнить, но помочь подвигу.
Чахембула пишет о предложении ехать в Индию. Надо знать, куда именно и на какое дело. Условия некоторых климатов и специальных дел и сношений с некоторыми племенами могут обратить жизнь в ад. Вообще потенциал жизни во многих местах Индии растрачен, и много где духовный учитель обратился в факира и просто в плута фокусника. Надо отличать географическую Индию от великой Индии, символизующей Восток. Поистине в Средней Азии, в Тибете, в Монголии сейчас больше жизненного потенциала, нежели в Индии. Конечно, нас это не поражает, ибо Учитель уже предупредил нас об этом. И теперь, встречая каждого монгола, тибетца или даже сиккимца, мы видим больше улыбки, нежели трагедии индуса или непальца (сущие цыгане, со всеми их особенностями). Так и должно быть по плану будущего. Главное же теперь для вас: суметь не утерять сказочную прелесть выпавшей вам доли. Если вы сравните ваше сознание с ощущениями многих миллионов людей, вы почувствуете, что вы призваны к великому богатству. И не сделайте это сокровище обстановкою обыденного дома. В лучших произведениях литературы иногда мелькают картины чудесной, необычной жизни, подмеченной иногда полубессознательным даром автора. А здесь — из книги, со сцены — прямо в жизнь перенесена мистерия высоких путей. Почитайте Нашего Великого Учителя, своими воплощениями ответившего всем землям и народам. Чтите Великого Христа — Высочайшего в Белом Братстве — создавшего окно к чистому и простейшему духовному достижению. Чтите Гаутаму Будду, основное Учение которого заключает в себе все положения христианства. Если бы знали, как Христос относился к буддизму и как от берегов Korya Morya Он посетил места учения Будды. Если бы вы знали о заповеди пройти ногами человеческими и сложить Храм руками человеческими, чтобы было куда войти Ему. Но еще не время полностью дать эту трогательную заповедь.
Как вам удается раздавать первую книгу «Листов Сада»? Уже время найти пути и посылать ее разными каналами сердцам ждущим, молодым духом и не загрязненным предрассудками. Знаем и видим эти скромные фигурки с трудовыми руками, которые в час после труда обратятся к бодрому зову этой Книги. Уже составляется вторая. Если можно, перешлите ее через границу — туда, куда направлены помыслы будущего. И сами вы бодро и четко шагайте вперед, благословляя все трудности, ибо ими растет вместилище духа. Знаем, как бывает трудно и как зато ярко сияет солнце после. Пишите часто. Складывайте и чеканьте мысли.
Духом с вами,
Н. Рерих
14–6–1924
Дорогой Учитель,
Во многом изменился я, т.е. вернее то, что было завоевано в эту зиму — укрепилось во мне.
На все, что связано с физическим планом, я смотрю спокойно и сумел предать себя всецело в Волю Божию. Это избавляет меня от многих тяжелых переживаний и настроений. Я настолько спокойно смотрю вперед, что даже в семье мне говорят, что надо более интенсивно стараться устроить свое земное благополучие. В этой области я ничего не предпринимаю нового, здесь это, впрочем, и трудно, ибо я уже сделал попытки во всех областях возможного. Если представится «случай», я бодро примусь за работу, но пока мне не дается этот «случай» — я сижу совершенно спокойно, зная, что когда будет нужно — будет дано.
Вполне понятно, что я не жалуюсь ни на что, как это делал прежде, ибо отдался в волю Ведущих и знаю, что в каждую данную минуту мне дается то, что мне необходимо. И опять всегда помню, что следует воздерживаться от обывательского взгляда на вещи, иначе ученичество — пустой звук.
Духовное — иное дело. Тут следует и искать, и стучать, и просить, ибо часто в просьбе — крик души. И насколько неприлично говорить мне с Вами о делах мира — настолько необходимо писать Вам о духовном. Вот, читаю Secret Doctrine — и плохо идет дело. Вообще я замечаю, что в области оккультной, прочитав несколько книг и поучившись несколько месяцев — я невежда большая, и завоеваний в этой области, которую я считал до сих пор единственной, в которой действительно что-либо знаю — нет.
Правда, может быть я недостаточно знаю языки французский и английский (на них все мои книги), чтобы свободно понимать. Может быть, и философская моя подготовка для теорий недостаточна... но во всяком случае (не приходя в отчаяние, так как впереди много-много жизней и времени для изучения) я все же иногда переживаю горькие минуты, которые могу сравнить с провалом человека, задачей которого является прорезать туннель в величайшем горном массиве планеты и... вооруженного... сломанным перочинным ножом.
Но опять-таки, сами мы по себе — ничто, не высшее «я», конечно, а низшая субстанция, выражающаяся в материальной, астральной и ментальной сущностях — и опять-таки, может быть, надо ждать терпеливо, когда и возможность знаний будет дана Свыше.
Сила воли — и это совершенно особенная вещь, и не зависит от каких бы то ни было напряжений низшего «я» — она совершенно особа и является из области высшей, т.к. есть проявление души.
Например, Яруя — у него нет совершенно знаний кроме самых основных, но... зато у него на практике медитации большая сила. И главное, что он получает во время нее большую радость. Во мне же, когда я сажусь, и до конца нет теперь никакого чувства. Вокруг все мертво.
Но есть и у меня продвижение — это спокойствие и отдача себя в Волю — это уже есть большой шаг из того состояния, в котором я был еще полгода тому назад.
Думаю, что нет больше ничего, что могло бы повлиять на меня. Я улыбнусь всему, что бы со мной ни случилось. Иносказательно — разорвись в двух шагах от меня граната из чистого неба — я не пошевелил бы бровью. Все, что дается — дается для пользы и Свыше, и единственный правильный ответ на это — полное спокойствие, полное безразличие. Каждый день, каждый час приближает нас к концу нашего тяжелого странствования и... настанет когда-нибудь счастливый час пробуждения на духовной родине. Надо ждать этого с нетерпением и с радостью. А до этого быть спокойным и сохранять силы для Служения, которое может быть дано и в этом воплощении. И весь секрет этого покоя — отгонять от себя все желания, ибо желания дают только страдания. Желать можно только тогда, если чувствуешь в себе достаточно силы, чтобы улыбнуться неудаче. Конечно, я говорю о личных желаниях, а не о большой идее безличной. Зародыш собственной личности должен быть разрушен.
Экзамен был у меня хороший с поездкой в Индию. Я сделал все, чтобы ехать, и остался спокоен, когда пришел отрицательный ответ.
Вы спрашиваете, как провел я день 24 марта — это было время моих самых жгучих страданий — и я всецело был во власти их.
Будьте уверены дорогой Учитель, что я иду бодро посланным путем и нет во мне сомнений.
С любовью шлет привет
Чахембула
21–6–1924
Дорогой Учитель,
Получил я «Струны Земли».* Глубоко захватило меня чтение Вашего дневника. И по красоте, и по рассыпанному в нем сокровенному. И читая — еще раз убедился я, какое из себя представляю маленькое ничтожество. В плоскости моего сознания, в плоскости моего душевного мира, ибо в нем я не могу уйти в глубину и все время натыкаюсь на дно, я имею два переживания.
*Сиккимский дневник Н.К. Рериха «Струны Земли», вошел в его книгу «Пути Благословления» (Рига, 1924).
1) Это моя духовная связь с Вами, которая заметно для меня крепнет, растет и становится все живее. И это меня глубоко радует и подкрепляет.
2) Сознание моего бесконечного ничтожества. Когда-то у меня было очень большое самомнение. Теперь же я убедился, до чего я мал во всех отношениях.
Знаний никаких. Все что было, выветрилось. Эрудиция — точно ее никогда не бывало. Инструмент памяти — совершенно притуплен до того, что я не могу запомнить, что я читал — остается только общая идея.
В нравственном отношении также очень неважно. Страшный эгоизм, бездушие, жестокость.
Все это, конечно, было бы ничего. Сегодня я есть, завтра я ушел с планеты на духовную родину. Послезавтра — новое воплощение, в котором опять все новое. Приход в это новое с большим запасом пережитого опыта. Опять новая жизнь, в ней можно получить способности и подойти к творчеству, которое не представлялось в этой жизни. Ибо без способности нет и творчества.
Но теперь, когда впереди большое, радостное, когда связан с Тем, о чем мечтал всю жизнь — такое сознание полной непригодности своей и полного ничтожества — было бы ужасно. Гораздо сильнее всяких злоключений в физическом плане.
Но одно спасает меня. И это одно стоит всего. Полная отдача себя в волю Ведущих. Я верю, что если будет нужно — и в этой области разума и души мне все будет дано в один момент — если это будет признано нужным свыше. Это сознание — мой Щит.
Молюсь только об одном. Если мое явление бесполезно, если я не в силах вынести то, что предполагается мне дать, моя радость была бы — освобождение моего духа от физической оболочки, данная опять-таки Свыше, по воле Учителей, и переход мой в другие планы, чтобы оказаться более достойным и сильным для исполнения работы в плане Эволюции Человечества.
Но повторяю, мне дана такая сила понимания, что есть отдача себя в волю Ведущих — что и здесь я спокоен. Ни один волос не упадет с головы без воли Божьей, и все будет дано. Это сознание, если оно поверхностное, если есть только в уме, но не в сердце, и не применяется в жизни — ничто. Но если оно укрепилось — то ничто не страшно. Страшно только убедиться, что это сознание было поверхностно. Но верю, что оно уже дано мне.
С любовью шлет привет
Чахембула